Бастард фон Нарбэ - Страница 52

Лукас никогда не бывает поглощён собой настолько, чтобы не заметить чужие проблемы. А у Марта были проблемы. Еще какие.

Но Лукас не спрашивал. Об этом – никогда.

Март боялся, что рано или поздно он сам захочет услышать вопрос. Просто, чтобы ответить. Переложить это на командира, и будь что будет. Главное, что самому уже нечего станет бояться, и нечего будет ждать.

Март думал, что именно этого и ждет Лукас, чтобы спросить его. Обо всем.

* * *

Две недели похода, и вновь передышка. Станция Яблоневая.

Изменившийся статус Аристо – после событий на Акму он стал официальным героем Империи – не то чтоб требовал, но настоятельно рекомендовал присутствовать вместе с архимандритом на некоторых мероприятиях, посвященных прибытию монастыря. Торжественный молебен – это само собой, там собирались все рыцари. Но кроме молебна была еще неофициальная встреча с руководством Яблоневой, и стихийно организовавшаяся пресс-конференция, на которую Лукас дал согласие под прицелом сурового архимандритского взгляда.

Если отец Александр чего решил, с ним не очень-то поспоришь, будь ты хоть сто раз Аристо.

А своего ведомого Лукас от пресс-конференции освободил. Проявил милосердие. Сдал под присмотр дружественному отделению эквесов, с просьбой гнать взашей любого, кто хоть чуть-чуть похож на журналиста. Можно с применением неконвенционного оружия в виде армированных титаном ботинок.

Эквесы поржали и Марта в компанию приняли.

– Не поможет, конечно, – заметил их командир, отец Батчер, – от этих ничего не спасет. Но хоть пинка кому выдать, уже день не зря прошел.

– Аминь, – подытожили остальные рыцари.

Это мало походило на приличествующую священникам любовь к мирянам, но кто без греха?

Бар располагался в юкори-зоне, и даже там он был один из самых дорогих. Грея в ладонях круглый бокал с настоящим коньяком, Март вполуха слушал эквесов, смотрел на девушек и думал, что нужно либо отдыхать в местах попроще, либо привыкать к девушкам посложнее. Он еще не успел привыкнуть к юкори-зонам, ко всему тому, что для Лукаса, или вот для этих развеселых рыцарей было в порядке вещей – не успел привыкнуть к богатству и роскоши. К этому, наверное, и не привыкнешь, с этим родиться надо. Ну, или как-то так…

Из монастыря ведь почти никто в юкори-зону не пошел. Только командный состав и те, кто в миру был богат, или, по крайней мере, очень обеспечен. Лукас подпадает под оба определения, хоть никогда не жил в миру, так что, освободившись, он тоже сюда придет. Только Лукас настоящий коньяк пить не станет. И к настоящему вину не притронется. И от натуральных продуктов будет нос воротить.

Брезгует.

Смешной он, все-таки…

Поймав себя на этой мысли, Март охнул про себя, и решил, что коньяк – штука опасная. Осторожнее надо, когда про командира думаешь.

Именно в этот момент в его чуть хмельную иронию мягко вплелся чужой, вежливый интерес. Внимание Марта пытался привлечь телепат. За первым прикосновением к разуму, последовал пароль для связи – цепочка из трех слов. Пароли регулярно менялись, об изменениях сообщал дядя Петер: пятое предложение в каждом из его писем и было новым паролем. На Яблоневой монастырь получил очередную порцию почты, а Март, соответственно, очередное письмо от дяди. И вот – телепат. Кто-то из присутствующих в полутемном баре людей – свой. Боец Капеллы! Здесь, в самом центре вражеского стана.

Это было так… Ну, как дружеское рукопожатие именно в тот миг, когда ты оказался в месте чужом и чуждом.

Март мысленно улыбнулся. Он был готов к контакту.

Общение с телепатом не было ответами на вопросы, скорее, сочинением на заданную тему. Пей коньяк и думай себе, думай. В нужном русле. А уж там отделят зерна от плевел. Только вот… прежде чем отпустить на волю мысли и ассоциации, Март старательно оградил иллюзорной невидимой стенкой все свои колебания и сомнения относительно его рыцарства, роли в ордене и того, где же свои, а где чужие. Сейчас насчет «своих» сомнений не осталось, но совсем недавно он не был в себе уверен, и делиться этим с Капеллой совсем не обязательно.

А дальше все было легко. Он снова вспоминал текст письма на мониторе, руку Лукаса на плече, вспоминал, как терзался страхом за своих и неведением относительно действий ДРБ. Вспоминал о том, что рассказывал сам Лукас. О сделке, включающей в себя проникновение в резиденцию одного из Вольных Баронов и доказательства вины Юлия Радуна. О том, почему для Лукаса настолько важно, чтобы сделка состоялась…

Насколько важно?

Это тоже не было вопросом, лишь плавным сужением русла. Раз уж Март не знал, как далеко зашло расследование ДРБ, возможно, он мог сказать что-то о том, что намерен предпринять сам Лукас фон Нарбэ. А если и здесь лишь неясность и домыслы, то пусть Март расскажет вообще все – выводы же сделают те, кто разбирается в психологии и движениях человеческой души. Итак, что же по его мнению, думает, что чувствует сейчас его командир?

Что думает Лукас?

Что он чувствует?

Никаких секретов от братьев.

Лукас. Безукоризненная вежливость, спокойный холод. Может, он и оттает в бою, но в ближайшие полгода «Святому Зигфриду» не придется воевать. Что-то происходило, Март это видел. За два месяца совместных полетов, за два года пристального наблюдения, изучил Лукаса достаточно хорошо, чтобы видеть больше чем остальные. Хотя, конечно, меньше, чем отец Александр… ну все равно. Что-то происходило, и командир все больше замыкался в себе, становился таким, каким был после возвращения с Акму. Вежливым, спокойным, холодным. Равнодушным.