Бастард фон Нарбэ - Страница 136

136

– Заставил их подчиниться тебе. – В ровном голосе появилась тень удивления: – не знал, что ты заметил.

– Я не понял, что это, пока ты не пригрозил мне смертью. Это было слишком убедительно. Против логики, против здравого смысла, и все-таки, я поверил. Вот тогда и задумался.

– Они и так считают тебя хозяином, Яман. Мне почти не пришлось прилагать усилий. Это и есть то, что тебе от меня нужно?

– Ну, раз уж шансов получить твое прекрасное тело у меня нет.

– Да оно тебе и не нужно, – Шрам оставался бесстрастным, как храмовая статуя. Хоть воскуряй перед ним ладан и сжигай ритуальные моны.

Заключенным на этом корабле не полагалось никакого утешения от церкви, в трюме не было даже плохонького алтаря, и на секунду идея помолиться этому идолу показалась не такой уж безумной. По крайней мере, не выходящей за средний по трюму показатель безумия. Тут все не в себе, кто-то больше, кто-то меньше.

– Вообще-то, нет, – сказал Яман. – Мне от тебя ничего не нужно. Рассуждая здраво, Шрам, если я поверю в то, что ты можешь… как-то воздействовать на разум, я немедленно должен буду тебя нейтрализовать. Например, отдать обратно овцам. Или искалечить до полной беспомощности. Или сделать еще что-нибудь, что позволит мне чувствовать себя в безопасности. Но я не верю. А в тот день, когда тебя сюда сбросили, это я просто плохо соображал спросонья. Так что видишь, ни убыра я от тебя не жду.

– Потеряно не всё.

Яман не понял. Вопросительно взглянул в безглазое лицо. До сих пор не привык, что имеет дело со слепцом.

На удивление, Шрам каким-то образом угадал невысказанный вопрос.

– Ты сказал, что мы потеряли всё, и это нас уравняло. Ты прав насчет равенства, но ошибся насчет потерь.

– Ну да? И что у нас есть, кроме жизни?

– Самое главное. – Пауза. Пальцы коснулись повязки, скрывающей пустые глазницы. – Тебе ничего от меня не нужно, поэтому я помогу.

Голос изменился. Не стал громче, но стал глубже. В нем появились интонации, как вода в пересохшем речном русле, и это проявление живого в мертвом захватило внимание целиком.

– У нас есть Бог, – сказал Шрам. – Он никогда не оставит нас.

Странное дело, говорил он тихо, но услышали все. Хунды, овцы, психи – все до единого. Прервались все разговоры, замерли дела, в трюме воцарилось полное молчание.

Это было как-то слишком… странно? неправильно?

Пугающе.

Яман огляделся. На них смотрели десятки лиц. Даже полные шизики, которые, если их не трахали или не кормили, обычно просто сидели, тупо глядя перед собой, даже они вместе со всеми повернулись на голос.

– А раз Бог нас не оставил, – Шрама не смутила тишина, и он не видел, как на него смотрят. Наверное… не видел. – Значит, у нас есть надежда.

Это была самая короткая проповедь из всех, что довелось слышать Яману. И самая впечатляющая. Возможно, ему действительно стоило отдать Шрама овцам еще тогда. Или искалечить. Или… еще как-то обезопасить себя. Чтобы никогда не почувствовать, как контроль над стадом выскользнул из пальцев. За власть в трюме пришлось долго и страшно сражаться, а на то, чтобы утратить ее, хватило нескольких слов слепого Пастыря.

Разумеется, он был священником. Можно было бы догадаться. Но разве кто-нибудь когда-нибудь мог представить такое: священник из ордена Наставляющих Скрижалей в трюме каторжного корабля, летящего прямиком в эхес ур? Яман и сам почти поверил, что Шрама послал Господь, пока не вспомнил, что в ордене Скрижалей служат, пусть не псионики, но очень сильные эмпаты, которые, к тому же, проходят специальное обучение.

Правда, никогда раньше не приходилось слышать о том, чтобы кто-то из Пастырей достигал таких результатов. Подчинить себе недружелюбно настроенную аудиторию, часть которой попросту невменяема, а часть считает проповедника подстилкой вожака стаи – для этого недостаточно быть эмпатом и психологом. Вроде бы. Но кто их поймет, священников?

Никто их не поймет. Яман убедился в этом, когда все, кто был в трюме, все, кроме него и Шрама, преклонили колени. И Шрам протянул ему руку. Кривые пальцы уверенно сжали запястье.

– Он спасет всех вас, – тихий, спокойный голос если и изменился, то лишь самую малость, почти неуловимую для слуха. – Верьте ему, будьте верны и ничего не бойтесь.

– Всех «вас»? – переспросил Яман. Одними губами. Не дай Бог услышит хоть кто-то. Слишком тихо было в трюме даже для того, чтобы шептать.

Он с трудом различил почти беззвучное: «да», и лишь угадал не произнесенное: «этого достаточно».

Глава 3

Нежность не рвется из вен серебристо-алым

Ярость в крови заменила огонь любви

В чем твоя суть, аристократ усталый?

Что пробирает молнией до земли?

Мыслей, эмоций, слов ледяная вьюга,

Хищность в движеньях, глаз неземной огонь

В ясности неба только нашли друг друга

И потеряли… вызвав чужую боль.

Тенью, прозрачным следом, ножом по сердцу,

Взглядом скользишь как гравием по стеклу.

Средство убийства, сердца немое скерцо

Метеоритный дождь превратишь в золу!

Взгляд, полупрофиль, линии на ладони,

Нежных объятий плотная пелена.

Я «отведу глаза», – мир тебя не тронет

Вплоть до хрустальной глади пустого дна.

Alyssa Lwuisse

Встречались в разное время, в разных местах. То в «Магистрали», с ее прекрасными защитными системами, то в парках, то в случайных кофейнях. Иногда – в какой-нибудь из квартир Андре. Он озаботился конспиративными квартирами еще до того, как вылетел из Баронств.

136