Бастард фон Нарбэ - Страница 10

Мысль об этом слегка беспокоила. Не о постах, – что о них думать, раз прошли уже – о документах. Исчезновение генетической карты не назовёшь обычным делом, и Луиза то начинала мрачно предчувствовать маету с объяснительными, то, опомнившись, задавала себе вопрос: а какое, собственно, дело до всего этого отцу Лукасу? В том, что интерес к ней священника непосредственно связан с пропавшими документами, она не сомневалась. Но вот увязать одно с другим… И вообще, увязать священника и проблемы обычной мирянки, пусть даже и командира армейского подразделения… Нет, не складывалось, хоть ты тресни.

– Мы будем отсиживаться на складах, пока – что? – спросила Луиза, когда они вышли в служебные коридоры.

– Пока монастырь не пришлёт транспорт за телами братьев.

– И как долго придётся ждать?

– Около трёх месяцев, – отец Лукас улыбнулся, – да нет, дочь моя, всё не так плохо. Просто сейчас на выходе из порта дежурят сразу несколько вирунгов. А мне совсем не улыбается прорываться в чистый космос под перекрёстным огнём. Кроме того, сахе Болдин наверняка уже смирился с мыслью о том, что его танга взорвалась из-за неполадок в двигателе… ну, или в генераторе диа-поля.

– Вы это серьёзно?

– К сожалению, да. «Осы»… наши гафлы, были испорчены. Нусур ждали на четырнадцатом причале. Я не знаю, кто и в каком количестве, но предпочёл, как вы помните, не выяснять. Молодые люди, которые взломали дверь в номер, пришли туда не для того, чтобы побеседовать. А по Акму как раз сейчас объявлена общая тревога, с приказом найти и уничтожить двоих: мужчину и женщину, в форме внутренней охраны. Мы крепко влипли.

– Значит, маскарад уже не работает?

– Да. Придётся драться. Боюсь, что и стрелять тоже.

– Да чего бояться?! – слово «уничтожить» замигало в сознании, как аварийный сигнал, – нас же убить приказали. Вот ублюдки.

– Для вас – ублюдки, – отец Лукас подобрался, шаг его стал крадущимся, скользящим, – а для меня – дети. Непослушные, но ведь дети же.

Он выдохнул и исчез за поворотом.

«Началось», – Луиза выхватила пульсатор.

Действительно, началось.

Двое в форме дружинников…

Стрелять на поражение…

Дикие слухи уже о целом десятке трупов.

Отец Лукас время от времени пересказывал ей содержание переговоров. В те короткие промежутки, когда им не приходилось убегать, или, сломя голову, нестись вперёд, или драться, драться, драться…

Несколько минут затишья. Чёрные брови священника сходятся над переносицей, когда он ищет пульс у одного из поверженных дружинников. А тот лежит, и не надо быть врачом, чтоб понять: шея у человека под таким углом не сгибается.

У живого – не сгибается.

– Господи…

А что «господи»? Тебя убивают, так чего тут цацкаться?

Они понимались к поверхности. Под ногами был «Весёлый Трюм», позади километры коридоров, по правую руку вот-вот должны были начаться многочисленные ответвления в отсеки жилого сектора, в лазарет, в машинные залы. Бронированные двери наверняка задраены, но лха с ними, с дверями – ничего за ними нет интересного. Мимо надо, мимо – вперёд, к очередному пролёту служебных лестниц, уводящих вверх, туда, где на километры раскинулись бесконечные склады, пещеры, лабиринты, хрустальные гроты, волшебный лес… Ф-фу ты, убырство какое. Там – не найдут. Там не то, что человека – танк спрятать можно, и не маленький, вроде отца Лукаса – нормальный танк для освоения планет с особо активной биосферой.

Двери… много дверей. И у каждой стоят дружинники, с ручными деструкторами «Хисаба», один выстрел из которого пробивает тяжёлую броню.

Не пройти…

А куда деваться?

– …всё это – совершенно неприличная авантюра, – отец Лукас отодвигает поближе к стене тело в той самой, тяжёлой, броне, – но вы отлично стреляете, дочь моя.

– Луиза.

– Лукас.

Вот и лестницы. Вниз – «Весёлый Трюм». Наверх – склады.

Они сунулись вниз. Для начала – вниз. И Луиза наплевала на просьбу «не убивать». Хрена ль, в конце концов, одним больше, одним меньше. Они оставили за собой такую широкую, такую вызывающе страшную просеку, что даже у самых подозрительных типов в Управлении – или кто там отдаёт сейчас приказы охране – не осталось сомнений: беглецы ушли в «Весёлый Трюм».

Что, сволочи, газ в вентиляцию? Или просто перекроете подачу воздуха?

Луиза рассмеялась. Представила себе лица… лицо Болдина

…ваше преподобие, по поводу этой женщины…

когда он вспомнит, что форма дружины, по сути своей – тот же скафандр. И похрен «этой женщине», равно как и преподобному отцу, на любой газ, на отсутствие воздуха, вообще – на всё.

Ох, устанут псы маркграфа прочесывать Трюм.

А уж на складах-то и вовсе шеи переломают.

И когда, поднявшись наверх, походя снеся очередной пост, они увидели наконец-то, шлюзовой люк, ведущий на поверхность, Луиза уже уверилась в своей неуязвимости.

Охрана! Броня! «Хисабы»!…

Два человека: майор мирской пехоты и, смешно сказать – рыцарь-пилот, разметелили эту охрану, вместе с их бронёй и ручными деструкторами, как, иччи их грызи, новобранцев из учебки. Даже не два человека – один. Пилот. Она так, на подхвате, на, мать их, подтанцовках, кордебалет с цветомузыкой. Ну, По-любому, священники – особенные люди. И в кино не врут. И в «Господь любит вас», по центральному каналу, тоже всё до последнего слова – правда.

А возле шлюзовой камеры стояла будочка из прозрачного ганпласта. Небольшая такая будочка. И в ней – станковый пульсатор. На тот случай, если вдруг пираты, если, вдруг, нападение с поверхности отражать придётся, если…